Алёна Чубарова, Ирина Егорова

ГОЛОС МОЙ КРЫЛАТЫЙ

Литературный спектакль по биографии и стихам М. И. Цветаевой

Сценарий был создан по заказу музея М.И.Цветаевой.

Авторы благодарят сотрудников музея за помощь.

Действующие лица:

СТУДЕНТКА литературного института, она же молодая Марина.

МАРИНА ИВАНОВНА – поэт из книги.

СВИДЕТЕЛЬ – сосед студентки по коммунальной квартире, в свое время знавший М.И.Цветаеву лично.

КОМПОЗИТОР – второй сосед по квартире, сочиняющий музыку на стихи Марины Цветаевой.

Действие происходит в коммунальной квартире, состоящей из трех комнат, двери которых выходят в общий коридор, и одновременно – в пространстве памяти, фантазии и поэзии, в пространстве, где «время не в счет» и «невозможное возможно».

Стены в квартире могут быть условными. Но для обитателей коммуналки они – реальны.

На сцене мольберт с  листами бумаги, на них пишутся даты. (Возможна доска с мелом, типа школьной, появление дат на экране или  любой другой прием.)

Слева на столике инструменты для ремонта и требующие починки предметы: утюг, настольная лампа, часы. Это комната Свидетеля.

Комната в центре – Студентки. Здесь гладильная доска, она же – письменный стол, много книг, тетради, бумаги.

В комнате Композитора скрипка и ноты.

В одной из комнат (по решению режиссера) портрет Марины Ивановны Цветаевой.

Через всю сцену (в коридоре) натянута бельевая веревка.

Вместо задника стенка из свободно свисающих старых обоев.

До начала действия звучит музыкальная увертюра (см. ноты в приложении).

Эпизод 1.

Композитор у себя в комнате пробует мелодию на скрипке, замолкает, снова пробует.

КОМПОЗИТОР. Бемоль надо отменить… А если не ля бемоль, то в каком аккорде?.. А глиссандо не получится… Нет! Ну, нет! Надо ниже… Ад либетум… так… Через паузу. А на другую струну не переходить. Да-да-да-да… Еще тут потянем… Хорошо. Да с этим нюансом играть в третьей позиции. Будет лейтмотив… Где-то в чистом виде, а где-то… А это нет, это плохо. Ре бемоль тяготеет к до, закон тяготения… Или… так-так-так… А можно взять что-нибудь на триоли…

Свидетель за своим столиком чинит утюг.

На листе (доске или экране) дата «1892 год».

Студентка, стуча каблучками, проходит с улицы через коридор к себе, со стопкой новых книг, видимо, из библиотеки.

СВИДЕТЕЛЬ. Достали?

СТУДЕНТКА. Да! Вот! (Показывает книгу. У себя в комнате раздевается, начинает что-то искать в принесенных книгах.)

КОМПОЗИТОР (у себя). Да, будет лейтмотив. Это хорошо.

СТУДЕНТКА. Ну что за ерунда такая… Как же это… Когда дали тему, я вообще о ней ничего не знала. Кто она, что делала, как жила… Дали тему – пишу… А сейчас… сейчас кажется, что роднее нет для меня человека. Что она всё про меня написала. Даже не так: что это всё я сама написала… (Читает.)

Красною кистью

Рябина зажглась.

Падали листья.

Я родилась.           

Спорили сотни

колоколов.

День был субботний:

Иоанн Богослов.

Мне и доныне хочется грызть

Жаркой рябины

Горькую кисть

СВИДЕТЕЛЬ (услышав последние слова из комнаты Студентки). Жаркой рябины горькую кисть… Цветаева… (Обращаясь к Студентке.) А знаете, Марина родилась в удивительной семье. Её отец – Иван Владимирович Цветаев – учёный филолог, основатель  знаменитого музея  на Волхонке. Сейчас это музей имени…

СТУДЕНТКА. Пушкина.

СВИДЕТЕЛЬ. Да-да, Пушкина… Так вот, Когда он похоронил свою первую, горячо любимую жену, женился вторично не для себя, а скорее для двоих детей от первого брака. И Мария Александровна Мейн, пережив в юности трагедию несостоявшейся любви, вышла замуж за почтенного вдовца не по любви… Но и не по расчету, а скорее из благородства, чтобы воспитывать двоих детей, оставшихся без матери. Нам сегодня трудно понять логику таких отношений, но они были по-своему романтичны и возвышенны. Сёстры Марина и Анастасия родились в доме, где господствовало его величество искусство, и никогда не смолкала музыка.

Композитор в своей комнате играет на скрипке.

СТУДЕНТКА (читает). Звенят-поют, забвению мешая,

В моей душе слова: «пятнадцать лет».

О, для чего я выросла большая?

Спасенья нет!

Ещё вчера в зелёные берёзки

Я убегала, вольная, с утра.

Ещё вчера шалила без причёски,

Ещё вчера!

Вечерний звон с далёких колоколен

Мне говорил: «Побегай и приляг!»

И каждый крик шалунье был позволен,

И каждый шаг!

Что впереди? Какая неудача?

Во всём обман и, ах, на всём запрет!

Так с милым детством я прощалась, плача.

В пятнадцать лет.

В пятнадцать лет…

Эпизод 2.

Свидетель пишет новую дату «1906 год», затем идет в комнату Студентки, несет ей починенный утюг.

СВИДЕТЕЛЬ. Её детство кончилось в тот год, когда умерла мать. Даже, пожалуй, ещё раньше, с осени 1902 года. Мария Александровна заболела чахоткой, лечилась  в Италии, Германии, Швейцарии.

СТУДЕНТКА (включает утюг для проверки). Неужели работает? Вы волшебник… Спасибо!

СВИДЕТЕЛЬ. Да, ерунда, не за что… (Собирается уходить, возвращается к воспоминаниям о Цветаевых.) А отец, Иван Владимирович, не мог бросить музёй в Москве, и девочки, Марина и Ася, жили и учились в заграничных пансионах. При ещё живых родителях состояние полу-сиротства… Последние слова матери перед смертью: «Мне жалко только музыки и Солнца…» (Уходит к себе.)

Композитор в своей комнате начинает «тему Марины» (см. нотное приложение). Студентка ищет что-то в книгах, делает записи в тетрадях.

Марина Ивановна появляется из обойной стены, замирает за занавеской окна.

МАРИНА ИВАНОВНА (никем не замеченная). Жалко только музыки и Солнца…

СТУДЕНТКА (эхом, как бы, своим мыслям). ...музыки и Солнца… (скрипка смолкает)

МАРИНА ИВАНОВНА. Моим стихам, написанным так рано,

Что и не знала я, что я – поэт,

СТУДЕНТКА. …Сорвавшимся, как брызги из фонтана,

Как искры из ракет.

Ворвавшимся, как маленькие черти,

В святилище, где сон и фимиам,

Моим стихам о юности и смерти.

МАРИНА ИВАНОВНА. Нечитанным стихам!

Разбросанным в пыли по магазинам,

(Где их никто не брал и не берёт),

СТУДЕНТКА. Моим стихам, как драгоценным винам,

МАРИНА ИВАНОВНА.          Настанет свой черёд.

СТУДЕНТКА. Настанет свой черед… А вот интересно, она написала так, потому что знала заранее судьбу своих стихов? Или наоборот, их судьба сложилась так, потому что она это написала?!

Эпизод 3.

Свидетель пишет на следующем чистом листке дату «1910 год».

Скрипка что-то интригующе-дерзкое.

СВИДЕТЕЛЬ (несет Композитору починенную лампу). Однажды, в обычный московский день круглолицая, довольно полненькая гимназистка со стопкой стихов вышла из дома в Трёхпрудном переулке, что недалеко от Патриарших прудов, и направилась в Леонтьевский переулок, где была типография Мамонтова. (Марина Ивановна внимательно прислушивается.) Там она заплатила за печатание пятисот экземпляров, и  получила свою первую книгу стихотворений – «Вечерний альбом». И тут же довольно дерзко посылает  эту книгу «с просьбой посмотреть» Брюсову!

КОМПОЗИТОР. Надо понимать, кем в те годы был Валерий Брюсов, чтобы оценить смелость молодой Марины.

Подключают починенную лампу.

МАРИНА ИВАНОВНА (не замечаемая никем, потихоньку осваивается в новом пространстве). Брюсов?.. Брюсов откликнулся снисходительно, но … выразил надежду увидеть впредь в стихах Цветаевой чувства более «острые» и мысли более «нужные»… (Смеётся.)

СВИДЕТЕЛЬ. Брюсов и о Маяковском был невысокого мнения. Да и вообще, мэтры, даже самые уважаемые и ценимые по заслугам, не всегда оказываются провидцами  в отношении молодых начинающих поэтов…

КОМПОЗИТОР. Да, мнение старшего и более опытного, безусловно, важно, но в деле поэзии лучше доверять собственному сердцу. А вот, послушайте лучше, что у меня получилось… На вашу Цветаеву, кстати…

СВИДЕТЕЛЬ. Интересно… А на что именно?

КОМПОЗИТОР. Вот. (Показывает в книге,  берет скрипку, играет фрагмент основной темы.)

МАРИНА ИВАНОВНА. Идёшь, на меня похожий,

Глаза устремляя вниз.

Я их опускала тоже!

Прохожий, остановись!

Прочти – слепоты куриной

И маков набрав букет,

Что звали меня Мариной

И сколько мне было лет.

Не думай, что здесь – могила,

Что я появлюсь, грозя…

Я слишком сама любила

Смеяться, когда нельзя!

И кровь приливала к коже,

И кудри мои вились…

Я тоже была, прохожий!

Прохожий, остановись!

СТУДЕНТКА (себе). И это она пишет, когда ей всего 21 год?..

СВИДЕТЕЛЬ (Композитору). Не окончив гимназию, Марина едет в Коктебель к поэту и художнику Максимилиану Волошину, с которым они, конечно же, подружились.

МАРИНА ИВАНОВНА (вспомнив). Он сам пришел ко мне в Трёхпрудный, такой огромный, гривастый, смешной… Он пришел засвидетельствовать свое почтение, как поэт поэту.

СВИДЕТЕЛЬ (от лица Волошина) Можно мне видеть Марину Ивановну Цветаеву? Скрипка звук.

СТУДЕНТКА и МАРИНА ИВАНОВНА (вместе). Очень!

Скрипка отзвук.

СВИДЕТЕЛЬ. Гм… И скажите мне теперь, что у нее было «не очень»?

МАРИНА ИВАНОВНА. Я тоже была, прохожий!

Прохожий, остановись!

Сорви себе стебель дикий

И ягоду ему вслед,–

Кладбищенской земляники

Крупнее и слаще нет.

Но только не стой угрюмо,

Главу опустив на грудь,

Легко обо мне подумай,

Легко обо мне забудь.

Как луч тебя освещает!

Ты весь в золотой пыли…

И пусть тебя не смущает

Мой голос из-под земли.

(Скрывается обратно в окно или уходит сквозь стену.)

Эпизод 4.

СВИДЕТЕЛЬ. В Коктебеле Марина встречает Сергея Эфрона, который станет её судьбой на всю жизнь. (Уходит от Композитора к мольберту, на котором написаны даты.)

Скрипка начинает новую тему. Марина Ивановна возвращается – то ли на звук скрипки, то ли на имя Сергея. Студентка открывает в книге страницу с портретом Сергея, Марина Ивановна заглядывает через её плечо.

МАРИНА ИВАНОВНА. Я с вызовом ношу его кольцо!

СТУДЕНТКА (подхватывая мысль). Да, в Вечности – жена, не на бумаге! –

МАРИНА ИВАНОВНА. Его чрезмерно узкое лицо

СТУДЕНТКА. …подобно шпаге.

МАРИНА ИВАНОВНА. Безмолвен рот его, углами вниз,

СТУДЕНТКА. Мучительно-великолепны брови.

МАРИНА ИВАНОВНА. В его лице трагически слились

СТУДЕНТКА. …Две древних крови.

МАРИНА ИВАНОВНА. Он тонок первой тонкостью ветвей.

Его глаза – прекрасно-бесполезны! –

СТУДЕНТКА. Под крыльями раскинутых бровей –

МАРИНА ИВАНОВНА. Две бездны.

Пауза.

СВИДЕТЕЛЬ.1912 год – Марина выходит замуж.

Скрипка подтверждает фразу.

Осенью этого же года рождается дочь Аля.

Скрипка.

1913 – умирает отец Иван Владимирович Цветаев.

Скрипка.

1914 – начинается война.

Скрипки нет! Композитор в своей комнате гасит лампу.

Свидетель пишет даты  «1914 год»; «1915 год».

МАРИНА ИВАНОВНА.

Я знаю правду. Все прежние правды – прочь!

Не надо людям с людьми на земле бороться!

Смотрите: вечер, смотрите: уж скоро ночь.

О чём – поэты, любовники, полководцы?

СТУДЕНТКА.

Уж ветер стелется, уже земля в росе,

Уж скоро звёздная в небе застынет вьюга,

И под землёю скоро уснём мы все,

Кто на земле не давали уснуть друг другу.

Скрипка оплакивает раненых и убитых на войне…

Марина Ивановна идет вперед, как будто по тоненькой дощечке-мостику.

СВИДЕТЕЛЬ (чинит будильник). Но жизнь продолжалась. В Петербурге, куда перенесена столица, кипят политические страсти, а в Москве уклад жизни во многом ещё патриархальный. Кстати, Сергей и Марина поселяются в Борисоглебском переулке дом 6. Это последний настоящий дом. Когда Марина уедет отсюда в 22 году, своего дома у неё уже больше не будет никогда.

В руках Свидетеля неожиданно звенит будильник.

МАРИНА ИВАНОВНА. Облака – вокруг,

Купола – вокруг.

Надо всей Москвой –

Сколько хватит рук!

СТУДЕНТКА (подхватывает ритм).

В дивном граде сём

В мирном граде сём

Царевать тебе, горевать тебе,

Принимать венец,

О, мой первенец

МАРИНА ИВАНОВНА. Ты постом – говей,

(Щелкает пальцами и пританцовывает.)

СТУДЕНТКА. Ты постом – говей, (хлопает в ладоши.)

МАРИНА ИВАНОВНА. Не сурьми бровей,

СТУДЕНТКА. Не сурьми бровей,

МАРИНА ИВАНОВНА. И все сорок чти

СТУДЕНТКА И все сорок чти

МАРИНА ИВАНОВНА. Сороков церквей.

СТУДЕНТКА. Сороков церквей.

МАРИНА ИВАНОВНА. Исходи пешком –

СТУДЕНТКА. Исходи пешком –

МАРИНА ИВАНОВНА. Молодым шажком! –

СТУДЕНТКА. Молодым шажком! –

МАРИНА ИВАНОВНА. Всё привольное

СТУДЕНТКА. Всё привольное

ВМЕСТЕ. Семихолмие.

Звенит звонок будильника.

МАРИНА ИВАНОВНА. Будет твой черёд:

Тоже – дочери

Передашь Москву

С нежной горечью…

СТУДЕНТКА. Передашь Москву

С нежной горечью…

МАРИНА ИВАНОВНА задевает шляпу Свидетеля. Впервые за все время материальные предметы поддаются ее воздействию. Шляпа падает.

СВИДЕТЕЛЬ (замечает шляпу, упавшую ни с того, ни с сего, поднимает её). Вообще в эти годы жизнь становится какая-то фантастическая... В театре Станиславский, Мейерхольд, Комиссаржевская… В литературе Блок, Ахматова, Маяковский… Сколько выходит  литературно-художественных журналов, какие страсти кипят вокруг философских основ искусства! Бесконечные публичные лекции, споры, кружки, общества…

Скрипка играет что-то «публичное». Марина Ивановна с восторгом и удивлением щупает предметы, ткань одежды студентки. Давно забытые, а теперь новые для нее ощущения.

На обоях Марина Ивановна пишет дату «1916 год».

СТУДЕНТКА (МАРИНА) (идет по той же «дорожке-мостику», что и Марина Ивановна чуть раньше.)

Руки даны мне –

МАРИНА ИВАНОВНА.                           протягивать каждому обе, -

Не удержать  ни одной,

СТУДЕНТКА (МАРИНА). Губы –

МАРИНА ИВАНОВНА.                           давать имена,

СТУДЕНТКА (МАРИНА). Очи –

МАРИНА ИВАНОВНА.                                         не видеть

СТУДЕНТКА (МАРИНА). Высокие брови над ними –

МАРИНА ИВАНОВНА.     Нежно дивиться любви и нежней – нелюбви.

СТУДЕНТКА (МАРИНА). А этот колокол там, что кремлёвских тяжеле,

Безостановочно ходит и ходит в груди, –

МАРИНА ИВАНОВНА. Это

СТУДЕНТКА (МАРИНА). – кто знает?

МАРИНА ИВАНОВНА.                – не знаю, –

СТУДЕНТКА (МАРИНА).                – быть может, –

МАРИНА ИВАНОВНА.                                            должно быть… –

СТУДЕНТКА (МАРИНА). Мне загоститься не дать на российской земле?

Скрипка удивилась, нот на семь.

СВИДЕТЕЛЬ (направляясь к Студентке). Нельзя так много работать. Сделайте перерыв. Вы с утра не отдыхали, так нельзя. Заходите, чайку попьем, по-соседски.

Обе женщины, как вспугнутые птицы. Возвращаются на свои места: Студентка с «мостика» в комнату, Марина Ивановна из комнаты – за окно.

СТУДЕНТКА (сбрасывая наваждение). Да. Пожалуй… Я что-то и впрямь заработалась… Сейчас приду. Минут через пять.

СВИДЕТЕЛЬ. Через пять минут. Я ставлю чайник! (Ушел на кухню.)

Студентка освобождает из-под книг уголок гладильной доски, гладит накидку. Из стены то в одном, то в другом месте появляется МАРИНА ИВАНОВНА.

КОМПОЗИТОР отходит от стола к окну, МАРИНА ИВАНОВНА выходит из стены и заглядывает в ноты, делает пометку, затем зажигает лампу на столе, ждет реакции. Композитор, недоумевая по поводу самозагоревшейся лампы, возвращается от окна, замечает правку в нотах.

КОМПОЗИТОР. Ну, конечно же! Эту фразу надо играть в другой тональности, а здесь транспонировать на квинту ниже и все встает на свои места!!! Как я раньше не догадался…

МАРИНА ИВАНОВНА смеется.

МАРИНА ИВАНОВНА. В огромном городе моём – ночь

МАРИНА (эхом). …ночь…

МАРИНА ИВАНОВНА. Из дома сонного иду – прочь

МАРИНА (эхом). …прочь…

МАРИНА ИВАНОВНА. И люди думают: жена, дочь,–

МАРИНА (эхом). …дочь…

МАРИНА ИВАНОВНА. А я запомнила одно: ночь

МАРИНА (эхом). …ночь…

Свидетель возвращается с кухни с чайными приборами.

СВИДЕТЕЛЬ. Ещё в начале 17 года…

МАРИНА ИВАНОВНА. Что?.. Семнадцатый?..

СВИДЕТЕЛЬ. Что я еще не принес? А… Сахар… (Уходит снова на кухню.)

Эпизод 5.

Марина Ивановна пишет на обоях «1917 год».

МАРИНА ИВАНОВНА. Из истории не выскочишь…

Скрипка играет революционный марш.

Свидетель возвращается с кухни.

Студентка замечает, что неожиданно прожгла утюгом дырку на красивом шарфике, решительно наряжается, отправляется на чай к соседу.

Свидетель разливает чай.

СВИДЕТЕЛЬ. Ещё в начале 17 года у Марины множество планов. Только что родилась вторая дочь – Ирина. Но в сентябре, поскольку в Москве стало «безумно трудно жить», она уезжает к Волошину, в Коктебель. А муж, Сергей Эфрон, будучи прапорщиком пехотного полка, остаётся в Москве. Узнав про Октябрьский переворот, волнуясь за мужа, Марина бросается обратно в Москву.

МАРИНА ИВАНОВНА. Если Бог сделает это чудо – оставит Вас в живых, буду ходить за Вами, как собака.

СВИДЕТЕЛЬ. Сергей жив, но вынужден бежать из красной Москвы. Марина едет вместе с ним в Крым. Но дети пока остаются в Москве. Через некоторое время Цветаева возвращается за детьми, но… обратного пути на юг уже нет. Линия фронта перерезала  и страну, и судьбу... Ой, я совсем забыл, у меня же есть варенье! Сейчас... (уходит на кухню.)

Скрипка немного в истерике.

МАРИНА. – Где лебеди?

МАРИНА ИВАНОВНА. – А лебеди ушли.

МАРИНА. А вороны? –

МАРИНА ИВАНОВНА. А вороны – остались.

МАРИНА. Куда ушли? –

МАРИНА ИВАНОВНА. Куда и журавли

МАРИНА. Зачем ушли? 

МАРИНА ИВАНОВНА не отвечает.

МАРИНА (догадавшись). Чтоб крылья не достались…

Эпизод 6.

СВИДЕТЕЛЬ (возвращается с вареньем). Голод, разруха. Мебель идёт на дрова. Одна с двумя маленькими детьми, неприспособленная к быту… Но Марина пишет… Дневники, стихи, поэмы, пьесы… Она познакомилась с актёрами вахтанговской студии и на какое-то время увлеклась театром.

Скрипка играет мелодию из «Принцессы Турандот».

СВИДЕТЕЛЬ. Что-то мне не нравится ваше настроение… Совсем я Вас заговорил…(Отходит, неожиданно опускается на одно колено.)

Над чёрным очертаньем мыса

Луна, как рыцарский доспех.

На пристани – цилиндр и мех,

СТУДЕНТКА (включаясь в игру). Хотелось бы: поэт, актриса.

Вместе танцуют вальс. Композитор выходит на шум из своей комнаты в коридор, наблюдает за развеселившимися соседями.

СВИДЕТЕЛЬ (соседу). А вы завидуйте… Один ноль в мою пользу.

Композитор, вдруг что-то придумав, возвращается к себе, ищет какие-то ноты. Свидетель заканчивает танец из-за неожиданного радикулитного прострела.

КОМПОЗИТОР (выбегая с нотами в коридор, Студентке). У меня для вас тоже кое что есть! (Протягивает ей ноты.)

СТУДЕНТКА. Что это?

КОМПОЗИТОР. Романс. На стихи вашей Цветаевой. Новый романс…

СТУДЕНТКА (напевает мотив по нотам.). Вы столь забывчивы, сколь незабвенны…

Ах, вы похожи на улыбку вашу…

Сказать ещё? – златого утра краше…

Сказать ещё? – один во всей Вселенной…

Самой любви младой военнопленный,

Рукой Челлини ваянная чаша.

Друг! Разрешите мне на лад старинный

Сказать любовь, нежнейшую на свете!

Я вас люблю. – В камине воет ветер,

Облокотясь, уставясь в жар каминный, –

Я вас люблю. Моя любовь невинна,

Я говорю, как маленькие дети.

Друг! Всё пройдёт. Виски в ладонях сжаты?

Жизнь разожмёт. Младой военнопленный,

Любовь отпустит вас, но, вдохновенный,

Всем пророкочет голос мой крылатый

О том, что жили на земле когда-то

Вы, столь забывчивый, сколь незабвенный.

МАРИНА ИВАНОВНА. Голос мой крылатый!

КОМПОЗИТОР (скромничая). Ну, это так… намётки… надо еще поработать…

СТУДЕНТКА. Замечательный романс!

СВИДЕТЕЛЬ. Один – один.

КОМПОЗИТОР (Студентке). Я написал это специально для вас…

СТУДЕНТКА (в порыве благодарности целует его). Спасибо!!!

КОМПОЗИТОР (Свидетелю). Два – один!

Эпизод 7.

Выходит Марина Ивановна в черном платке, (скрипка резко смолкает) пишет на  обоях дату «1920 год», обводит её в траурную рамку, молча отходит, случайно задевает книгу на гладильной доске, книга падает на пол. Студентка и Свидетель, обернувшись на звук, замечают дату.

СВИДЕТЕЛЬ. Да, 20-й год… Знакомые, желая  помочь, сказали, что есть возможность на время отдать детей в приют. Там – кормят! И – тепло... Пережить зиму… А потом забрать. Она долго сомневалась. Но…  Конечно, без детей ей стало полегче… А когда она поняла, что в приюте… совсем… Аля заболела тифом… Марина не могла забрать обоих сразу… А когда Алю чудом удалось вылечить, Ирина уже… умерла в приюте от голода. М-да…(Уходит.)

МАРИНА ИВАНОВНА. Просто одному ребёнку на земле не хватило любви.   

Скрипка после паузы плачет очень нежно. На фонограмме звучит молитва детским голосом «Богородице Дево, радуйся! Благодатная Мария, господь с Тобою! Благословенна Ты в женах и благословен плод чрева Твоего, яко Спаса родила еси душ наших». Марина Ивановна закрывает уши руками.

СТУДЕНТКА. Две руки, легко опущенные

На младенческую голову!

Были – по одной на каждую –

Две головки мне дарованы.

Но обеими – зажатыми –

Яростными – как могла! –

Старшую у тьмы выхватывая –

Младшей не уберегла.

МАРИНА ИВАНОВНА выбегает вперёд, как будто хочет броситься в зал. Студентка нечаянно ловит её за руку. Пауза.

МАРИНА ИВАНОВНА. Дом, в который не стучатся:

Нищим нечего беречь.

Дом, в котором – не смущаться:

Можно сесть, а можно лечь.

Мне добро досталось даром, -

Так и спрячь свои рубли!

Окна выбиты пожаром,

Дверь зима сняла с петли!

Идёт по кругу «в пляс» вокруг Студентки.

Чай не сладкий, хлеб не белый –

Личиком бела зато!

Тем делюсь, что уцелело,

Всем делюсь, что не взято.

Трудные мои завязки –

Есть служанка – подсобит!

А плясать – пляши с опаской,

Пол поклонами пробит!

Хочешь в пляс, а хочешь в лёжку, –

Спору не встречал никто.

Тесные твои сапожки?

Две руки мои на что?

Опустилась на колени, выбросила руки вперед.

А насытила любовью, –

В очи плюнь,

СТУДЕНТКА.       на то рукав!

Не судить: одно условье.

Не платить: один устав.

Эпизод 8.

Пока они «танцуют», Свидетель пишет на листе дату «14 июня 1921».

Надевает шинель, выходит с письмом:

СВИДЕТЕЛЬ. Марина Ивановна, вам письмо. (Пауза.) Ваш муж, Сергей Эфрон… жив.

Скрипка играет тему Эфрона.

СТУДЕНТКА. Жив и здоров!

Громче громов –

Как топором –

Радость!

………………………..

Оглушена,

Устрашена.

Что же взамен

Вырвут?

………………………..

Стало быть, жив!

Веки смежив,

Дышишь, зовут –

Слышишь?

…………………………

Мертв – и воскрес?!

Вздоху в обрез,

Камнем с небес,

Ломом

По голове,–

Нет, по эфес

Шпагою в грудь –

Радость!

СТУДЕНТКА. Это письмо принесли вечером, даже ночью, да… Стоп. А почему я это помню? Ах, ну да, я же читала… Сергей в Чехии… И я… То есть, она должна ехать…

Эпизод 9.

Свидетель приносит чемодан.

СВИДЕТЕЛЬ. Ехать или нет – вопрос не стоял, конечно, ехать. Она понимала, что эта поездка может обернуться эмиграцией. Но ей ли бояться жизни заграницей? Ей, читавшей Гёте и Ростана  в оригинале? С детства привыкшей к перемене мест… И всё же судьба разламывалась на две половины. В России оставался огромный кусок жизни.

МАРИНА ИВАНОВНА. Молодость моя! Моя чужая

Молодость! Мой сапожок непарный!

Воспаленные глаза сужая,

Так листок срывают календарный.

Ничего из всей твоей добычи

Не взяла задумчивая муза.

Молодость моя! –

Марина Ивановна и Студентка (молодая Марина) садятся на него спинами друг к другу, в профиль к залу.

Назад не кличу.

Ты была мне ношей и обузой.

……………………………………..

Скоро уж из ласточек – в колдуньи!

Молодость! Простимся накануне.

Постоим с тобою на ветру.

Смуглая моя! Утешь сестру!

………..

Полосни лазоревою шалью,

Шалая моя! Пошалевали

Досыта с тобой! – спляши, ошпарь!

Золотце моё – прощай, янтарь!

Неспроста руки твоей касаюсь,

Как с любовником с тобой прощаюсь.

Вырванная из грудных глубин –

Молодость моя! – Иди  к другим!

Марина Ивановна отталкивает от себя Марину, резко берёт чемодан, с трудом утаскивает его за кулисы. Скрипка подражает звукам паровоза.

Эпизод 10.

Свидетель пишет даты «15 мая 1922 год», «1 августа 1922год».

СВИДЕТЕЛЬ. Сначала Берлин. Потом Прага, Горние Мокропсы, Иловищи, Дольние Макропсы, Вшеноры… В больших городах жизнь была дорогой, часто приходилось жить, мягко говоря, без комфорта.

Студентка, в отсутствии МАРИНЫ ИВАНОВНЫ, как бы стряхивает с себя наваждение, начинает собирать разбросанные книги.

СТУДЕНТКА. Так, стоп…Она – это она. А я – это я!… ну и что, что я тоже пишу стихи? Мало ли девушек пишут стихи? Ну и что, что её строки кажутся мне знакомыми?

СВИДЕТЕЛЬ. Она очень много пишет. Поэмы, циклы стихов, драмы, статьи, дневники, письма… Завязывается переписка с Пастернаком, потом с Рильке.

СТУДЕНТКА. Я не переписываюсь с великими поэтами, живу в Москве, и дальше Украины за границей не была.

Свидетель пишет новые даты «1 февраля 1925год» и «1 ноября 1925 год».

СВИДЕТЕЛЬ. В феврале 25-го года рождается сын Георгий, в семье его зовут Мур. А осенью Марина Ивановна с детьми перебирается из Чехии во Францию. И снова скитания по пригородам: Вандея, Бельвю, Медон, Кламар, Ванв… Во Франции ей было суждено прожить тринадцать с половиной лет.

Скрипка продолжает дорожную тему, становится все тревожнее.

Эпизод 11.

МАРИНА ИВАНОВНА выходит изменившаяся, в другой одежде, в фартуке, с бельевым тазом, с прищепками на шее. Проверяет прочность протянутой через всю сцену веревки. Собирает листы с датами, развешивает их, как бельё на верёвке. (Если даты на экране или доске, развешивает куски обоев с датами.)

МАРИНА ИВАНОВНА. Тоска по родине! Давно

Разоблачённая морока!

Мне совершенно всё равно –

Где совершенно одинокой

Быть, по каким камням домой

Брести с кошёлкою базарной

В дом, и не знающий, что – мой,

Как госпиталь или казарма.

Мне всё равно, каких среди

Лиц ощетиниваться пленным

Львом,

            Из какой людской среды

Быть вытесненной непременно –

В себя, в единоличье чувств…

СВИДЕТЕЛЬ. Парижская литературная эмиграция довольно активно Цветаеву не приняла. Её независимый характер стал притчей во языцех. Были, конечно, и друзья, которые помогали ей, ценили  её дар, но…

СТУДЕНТКА. Остолбеневши, как бревно,

Оставшееся от аллеи,

Мне все – равны, мне всё – равно,

И, может быть, всего равнее –

Роднее бывшее всего.

МАРИНА ИВАНОВНА (подыскивает слова, записывает в блокнот). Бывшее родным… Роднее бывшее…

СТУДЕНТКА. Все признаки с меня, как меты,

Все даты – как рукой сняло:

МАРИНА ИВАНОВНА. …Даты-меты…

СТУДЕНТКА. Душа, родившаяся где-то.

Так край меня не уберёг

Мой,

МАРИНА ИВАНОВНА. Мой край… (Отворачивается, прячет в карман блокнот).

СТУДЕНТК.   что и самый зоркий сыщик

Вдоль всей души, всей – поперёк!

Родимого пятна не сыщет!

Всяк дом мне чужд, всяк храм мне пуст,

И всё – равно, и всё – едино.

Но

МАРИНА ИВАНОВНА (неожиданно разворачивается). …если по дороге – куст

СТУДЕНТКА. Но если по дороге куст

Встаёт, особенно – рябина…

МАРИНА ИВАНОВНА достаёт из кармана фартука красную бусину, собирается бросить в таз – звук падающих бусин. Затем достаёт оттуда же пригоршню бус, похожую на гроздь рябиновых ягод.

Эпизод 12.

Свидетель пишет даты «1937 год», «1939 год».

СВИДЕТЕЛЬ. Сергей Эфрон хотел вернуться на родину, он не видел послереволюционной России, ему казалось, что в СССР действительно победила справедливость. Примерно с середины 30-х годов он начал сотрудничать с советскими органами. И дочь Ариадна, и даже малолетний Мур все рвались в Россию. И только Марина, скорее поэтическим чутьём, чем политической дальновидностью, понимала, что жизни там не будет.

МАРИНА ИВАНОВНА. А может, лучшая победа

Над временем и тяготеньем –

Пройти, чтоб не оставить следа,

Пройти, чтоб не оставить тени

На стенах…

Резко, с дребезгом, высыпаются в пустой таз красные «рябиновые» бусы и оказавшиеся в кармане фартука, бельевые прищепки.

Скрипка издает надрывный звук, как будто вот-вот порвется струна, но все же выходит в тему.

МАРИНА ИВАНОВНА (снимая фартук). Здесь я не нужна. Там – невозможна.

СВИДЕТЕЛЬ. В 37-ом в Советский Союз перебираются Сергей Эфрон и Ариадна, дочь… А в 39-ом, вслед за ними, возвращаются на родину и Марина с Муром…

МАРИНА ИВАНОВНА вешает на бельевую веревку фартук, осматривает все вокруг, будто прощается, уходит.

Эпизод 13.

СТУДЕНТКА. Может быть, каждый, кто пишет стихи, пусть даже совсем чуть-чуть, для себя, все равно… понимает поэта не так, как другие… чувствует свое с ним родство… все поэты, даже очень разные, в чём-то очень похожи…У всех поэтов есть какое-то одно общее свойство души, и именно поэтому они пишут, а другие – нет.

Свидетель чинит будильник.

СВИДЕТЕЛЬ. В 1941 муж, сестра и дочь Марины были уже арестованы…

СТУДЕНТКА. А за что их арестовали?

СВИДЕТЕЛЬ. А за что всех тогда арестовывали…

СТУДЕНТКА. Невинных?

СВИДЕТЕЛЬ. Время было такое… Если кто в чем и был виноват, то совсем не в том, в чем их обвиняли… С началом войны писатели эвакуировались в Чистополь. Марину с Муром туда не пустили. Они остановились в Елабуге.

СТУДЕНТКА. В мыслях об ином, инаком

И ненайденном, как клад,

Шаг за шагом, мак за маком

Обезглавила весь сад.

Так когда-нибудь в сухое

Лето, поля на краю

Смерть рассеянной рукою...

Звук рассыпающихся бусин, переходящий в скрипичную мелодию.

СВИДЕТЕЛЬ. Хозяйка потом удивлялась, ведь картошка еще не кончилась, могла бы еще протянуть.

Мелодия на фортепьяно, потом – на скрипке. Занавеска на окне превращается в светлый плащ-саван, рубище, в которое МАРИНА ИВАНОВНА кутается, как будто от холода. Ищет к кому бы обратиться с насущным вопросом.

МАРИНА ИВАНОВНА (проходит между всеми, подходит к Композитору, тот воспринимает ее голос как ноты новой мелодии, тут же бросается записывать.)

– Что же мне делать, слепцу и пасынку,

В мире, где каждый и отч, и зряч,

Где по анафемам, как по насыпям,

Страсти! – Где насморком 

Назван плач!

МАРИНА ИВАНОВНА подходит к Свидетелю, увлеченному процессом починки будильника.

СВИДЕТЕЛЬ (к будильнику). И почему же мы не работаем?

МАРИНА ИВАНОВНА. Что же мне делать, ребром и промыслом

Певчей! –  как провод! Загар! Сибирь!

По наважденьям своим – как по мосту!

С их невесомостью

В мире гирь?

СВИДЕТЕЛЬ. Ничего, ничего, починим…

МАРИНА ИВАНОВНА идет к Студентке, та надевает на шею нитку красных бус, потом достает из таза еще бусы.

МАРИНА ИВАНОВНА. Что же мне делать, певцу и первенцу,   

В мире, где наичернейший – сер!

Где вдохновенье хранят, как в термосе!

С этой безмерностью

В мире мер?   

Замечает увлеченность Студентки красными бусами, сбрасывает ей на руки своё рубище.

Скрипка все более страстно играет основную тему, «тему Марины». Студентка надевает на себя рубище, МАРИНА ИВАНОВНА завязывает его узлами со всех сторон.

СТУДЕНТКА. Есть счастливцы и счастливицы, 

Петь не могущие. Им –

Слёзы лить! Как сладко вылиться

Горю – ливнем проливным!

Чтоб под камнем что-то дрогнуло.

Мне ж – призвание как плеть –

Меж стенания надгробного

МАРИНА ИВАНОВНА. Долг повелевает петь.

СТУДЕНТКА. Пел же над другом своим Давид

Хоть пополам расколот!

Если б Орфей не сошёл в Аид

сам, а послал бы голос

свой, только голос послал во тьму,

сам у порога лишним

встав,–  Эвридика бы по нему,

как по канату вышла…

как по канату и как на свет,

Слепо и без возврата.

Ибо

МАРИНА ИВАНОВНА. Раз голос тебе, поэт,

Дан, остальное – взято. (Отходит.)

Эпизод 14.

Студентка (Молодая Марина) замечает, рубище, которое на ней надето и завязано со всех сторон, пытается сорвать его с себя, МАРИНА ИВАНОВНА нервно ходит сзади.

МАРИНА. Не нужен твой стих,

Как бабушкин сон.

МАРИНА ИВАНОВНА. А мы для иных

Сновидим времён.

МАРИНА  Докучен твой стих,

Как дедушкин вздох.

МАРИНА ИВАНОВНА. А мы для иных

Дозорим эпох.

МАРИНА. В пять лет – целый свет –

Вот сон наш каков!

МАРИНА ИВАНОВНА. Ваш – на пять лишь лет.

Мой – на пять веков.

МАРИНА. Иди, куда дни.

МАРИНА ИВАНОВНА. Дни мимо идут.

Подходит к Студентке, пресекая её попытки снять рубище.

А быть или нет

Стихам на Руси –

Потоки спроси,

Потомков спроси.

Обе смотрят в зал.

СВИДЕТЕЛЬ (починив часы). Ну вот, время снова в порядке!

Композитор у себя в комнате запускает метроном.

МАРИНА ИВАНОВНА  и Молодая Марина (Студентка) соединяются спинами, как привязанные к «позорному столбу».

Метроном отбивает ритм.

МАРИНА ИВАНОВНА. Пригвождена к позорному столбу

Славянской совести старинной,

С змеёю в сердце и с клеймом на лбу,

Я утверждаю, что невинна.

Женщины разворачиваются вокруг невидимого столба.

СТУДЕНТКА (МАРИНА). Я утверждаю, что во мне покой

Причастницы перед причастьем.

Снова разворот.

МАРИНА ИВАНОВНА. И не моя вина, что я с рукой

По площадям стою – за счастьем.

Медленно начинает оседать вниз.

СТУДЕНТКА (МАРИНА). Пересмотрите всё мое добро,

Скажите, или я ослепла,

Где золото моё, где серебро?

В моей ладони –

МАРИНА ИВАНОВНА. Горстка пепла.

СВИДЕТЕЛЬ (то ли часам, то ли в тему стиха). И это всё?

СТУДЕНТКА (МАРИНА). Что лестью и мольбой

Я выпросила у счастливых.

КОМПОЗИТОР (заканчивая свою работу, и будто в тему стиха).

И это всё. (Останавливает метроном, гасит лампу.)

МАРИНА ИВАНОВНА.   …что я возьму с собой

В край целований молчаливых.

МАРИНА ИВАНОВНА поднимается, идет к гвоздю, за который привязана бельевая веревка,  на протяжении всего следующего монолога Студентки медленно снимает и скатывает в клубок бельевую веревку. Композитор в своей комнате играет финальную мелодию, сочиненной за сегодняшний день, симфонии.

Эпизод 15.

СТУДЕНТКА. Уж сколько их упало в эту бездну,

Разверстую вдали.

Настанет день, когда и я исчезну

С поверхности земли.

Застынет всё, что пело и боролось,

Сияло и рвалось.

И зелень глаз моих и нежный голос.

И золото волос.

И будет жизнь с её насущным хлебом

С забывчивостью дня.

И будет всё, как будто бы под небом

И не было меня,

Изменчивой, как дети, в каждой мине

И так недолго злой,

Любившей час, когда дрова в камине

Становятся золой,

Виолончель и кавалькады в чаще,

И колокол в селе.

Меня, такой живой и настоящей,

На ласковой земле.

К вам всем, что мне ни в чем не знавшей меры,

Чужие и свои,

Я обращаюсь с требованьем веры,

И с просьбой о любви.

И день, и ночь, и письменно, и устно.

За правду «да» и «нет».

За то, что мне так часто слишком грустно

И только двадцать лет,

За то, что мне прямая неизбежность

Прощение обид,

За всю мою безудержную нежность

И слишком гордый вид,

За быстроту стремительных событий

За правду, за игру,

 Послушайте, ещё меня любите

МАРИНА ИВАНОВНА ( повторяет как эхо). …любите…

СТУДЕНТКА.                                      …любите.

За то, что я умру.

МАРИНА ИВАНОВНА, невидимая для обитателей коммуналки, вновь зажигает лампу на столе Композитора.

Эпизод 16.

Вся сцена идет без слов, на фоне музыки.

Свидетель приносит в комнату Студентки томик Цветаевой старого издания, видимо, очень ценный, театрально раскланивается, преподносит ей подарок, она в восторге. С другой стороны приходит композитор с нотами, отдаёт их Студентке, целует ей руку. Все трое душевно беседуют, смеются. Из глубины сцены появляется МАРИНА ИВАНОВНА, ее никто не замечает, она проходит мимо, выходит в зрительный зал и уходит совсем.